Проба сил - Страница 60

Стоп!

Я ошарашено потрясла головой.

Нет… да что же это творится-то?! Что за волк?! И что за стая?! И почему мне так хреново стало сейчас, как будто… мамочка… что еще за наваждение?!!

Я взглянула на согнувшегося, будто от боли, хварда, и тихо застонала.

– Боже! Да что с тобой не так?! Зачем ты это делаешь?!! Что тебе до меня?!! А? Чего ты вообще сюда приперся?!!

– Ишта для нас – как солнце, – неслышно уронил бледный, как полотно, хвард. – Когда Ишты нет, то небеса затянуты черными тучами. Всегда идет дождь. Дуют холодные ветра. Земля спит, терпеливо дожидаясь наступления весны. Она молчит. Стынет. И надеется на то, что когда-нибудь вернется тот, кто приведет за собой весну. Она пуста без Ишты, как лишенное души тело. Она просто существует, но не живет. Понимаешь? Когда нет Ишты, хранящей ее душу, все становится бессмысленным. И мы, хварды, хорошо это чувствуем. Мы знаем, что живем лишь до тех пор, пока еще жива в нашей земле надежда. Когда ее не будет, исчезнет и мой народ, потому что мы чувствуем землю и этот мир лучше всех. Мы – его часть. Крохотная частичка его души. И если эта душа вдруг умрет… а это непременно случится, когда последний избранный богами погибнет… то и нам станет незачем жить. Зачем тогда жить, если мир будет обречен?

Я снова вздрогнула.

– Мы ждали тебя много веков, – прошептал оборотень, не смея поднять глаз. – Весь наш народ тебя ждал. Надеялся. Слушал леса. И с каждой весной поднимал головы к небу, надеясь, что оно когда-нибудь ответит на нашу мольбу. Я мечтал, кто когда-нибудь найду тебя и верну в свой дом почти угасшую надежду. Но вместо этого я тебя предал. Я не увидел взошедшего над тучами солнца. Я не признал его света, ослепленный собственным недоверием. И вместо того, чтобы просить тебя о спасении, я позволил зверю взять верх. Я не справился. Я предал свой народ. И я не знаю, как теперь с этим жить.

– Боже, как с вами сложно… – удрученно вздохнула я, покачав головой. – И как совершенно невозможно бороться с вашими заблуждениями, когда вы так искренне в них верите. Садись. Хватит себя корить. Если тебя это успокоит, то я уже не злюсь… почти. Разве что самую чуточку. И лишь на то, что ты едва не сломал мне всю игру. Остальное меня мало трогает, но вот инкогнито потерять не хотелось бы. Поэтому если ты и дальше обещаешь молчать… если с тобой не будет проблем… если я больше не услышу от тебя просьбы о смерти… хрен с ним. Оставайся. Хотя я совершенно не понимаю причин, по которым ты так этого жаждешь.

Он неуверенно поднял лохматую голову.

– Ты… принимаешь меня?

– Да, – устало вздохнула я. – Потому что чувствую, что если откажусь, то назавтра получу свежий труп под собственными окнами: когда человек стремится к смерти, он сумеет ее отыскать даже в крохотной луже. Поэтому да, я тебя принимаю. Но лишь с тем условием, что ты меня не выдашь.

Хвард взволнованно задышал.

– Спасибо! Поверь, я не подведу, Госпо…

– Ти-и-ихо, – свистящим шепотом велела я, заслышав грохот кастрюль на кухне. – Мне не нужны случайные оговорки, так что запомни: меня зовут Фантом. Для знакомых – Гай. А для друзей есть еще одно имя, которое тебе знать пока необязательно. Твоя задача сейчас одна – старательно делать вид, что ничего не случилось, и избавить меня от внимания своих многочисленных друзей, которые наверняка всю голову сегодня сломали, пытаясь понять, что с тобой происходит.

– А ты… возьмешь меня с собой? – нерешительно переспросил хвард.

– Да. Когда-нибудь.

– Я могу показать тебе Печать.

– Что?!! – вот уж где я подпрыгнула чуть ли не до потолка. – Печать Темного мага?!! Блин! Да что ж ты раньше молчал?!! Где она?!!

– Я знаю, – горящими глазами уставился на меня оборотень. – Я ее чувствую. От нее такая сила исходит, что у меня зубы сводит каждый раз, когда она оказывается близко. Поэтому Илой и берет меня с собой. Поэтому и терпит. Но до нее никому не дают добраться. Ни с Северной, ни с Восточной стороны – слишком много вокруг Тварей. Но ты… с тобой… возможно… и получится.

– Договорились, – быстро сказала я, услышав громкие шаги возвращающегося трактирщика. – Завтра же переговорю с Фаэсом и попрошу одолжить тебя для работы. Такой вариант тебя устроит?

– Да, – радостно вздрогнул хвард. – А с Илоем я сам поговорю. Меня отпустят. А если и нет, то какое это имеет значение? Людские законы надо мной не властны.

– Но-но. Если ты устроишь скандал, ничего путного не получится. Опять начнутся вопросы, подозрения, сомнения… нет уж. Раз уж ты так уперся и если не врешь про Печать, то я согласна тебя отмазать. Но с условием…

– Я все понял, – почти как раньше усмехнулся оборотень, показав крепкие белые зубы. – Не волнуйся: со мной больше не возникнет проблем – когда рядом Ишта, любой зверь становится смирным и готов ждать годами, когда Хозяин его позовет.

Я нервно дернула щекой.

– Все, топай. А то Берон сам попытается тебя вытурить: у него очень трепетное отношение к процессу приема пищи, и он терпеть не может, когда гостям кто-то мешает.

– До завтра, – хищно сверкнул глазами хвард и, отвесив изящный, уважительный поклон, серой тенью скользнул на улицу.

«Чудесно, – с нескрываемым скепсисом заметил Лин, который, разумеется, слышал весь разговор. – Теперь у нас снова есть хвард и ты опять собралась на какую-то авантюру».

Я только руками развела: да и что тут скажешь? Особенно когда он полностью прав?

Поутру Фаэс меня уже ждал. И ждал, разумеется, не один: вместе с ним в комнате раздраженно переглядывалась вся команда Илоя, включая его самого, рыжего верзилу и причину вероятного скорого конфликта – Лока, одетого, как для рейда, но непривычно серьезного, молчаливого и стоящего подчеркнуто отдельно от бывших напарников.